Любить по-русски

Госдума России галопом по Европам приняла сразу во втором и третьем чтении и уже направила на рассмотрение в Совет Федерации «мертворождённый» закон, являющийся, на взгляд лингвистов, обычной конъюктурщиной. Закон этот направлен на «сохранение чистоты» русского языка и изгнание из лексикона наших граждан вражеской иностранщины.

В общем-то на засилье иностранщины в языковом поле уже не раз обращали внимание и власти, и граждане. Многих, естественно, раздражают вывески на магазинах, кафе, салонах и т. д., написанные на латинице. Выбешивают те же банковские термины вроде «аннуитентных платежей», которые не понятно что обозначают. Однако выплеснуть вместе с водой ребёнка – вполне в духе наших законодателей, которые зачастую, берясь за законотворчество, совсем теряют чувство реальности. Вот и новый закон о чистоте русского языка кроме недоумения ничего не вызывает.

«Инда взопрели озимые, рассупонилось красно солнышко»

Как стало известно, закопёрщиком чистки русского языка от вражеской латиницы стало правительство России и непосредственно премьер-министр Михаил Мишустин. На волне искусственно подогреваемого ура-патриотизма кабмин решил предпринять ещё одну попытку борьбы с внешними врагами. Теперь уже путём тотального запрета употреблять иностранную тарабарщину.

«При использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается употребление слов и выражений,      не соответствующих нормам современного русского литературного языка (в том числе нецензурной брани), за исключением иностранных слов, которые не имеют общеупотребительных аналогов в русском языке и перечень которых содержится в нормативных словарях», - написано в законе.

Но весь фокус в том, что такого понятия, как «чистый русский язык», просто нету. Наш язык, как и любой другой, на 99% состоит из заимствованных, переделанных и калькированных слов. Русский язык вбирает в себя иностранные заимствования начиная примерно с VI века новой эры.

 В него десятками и сотнями влились балтизмы - ковш, кувшин, янтарь, деревня; финно-угризмы - пельмени, мойва, сауна; грецизмы - известь, сахар, скамья, тетрадь, фонарь; арабизмы - матрас, адмирал, лак, кофе. В русском языке множество латинизмов, тюркизмов и заимствований из десятков других языков — мёртвых и живых от санскрита до английского. Мало того, русский язык заимствовал приставки и суффиксы из греческого и западноевропейских языков и при их помощи образовывал собственно русские слова.

Никакого «чистого, исконного русского языка» в природе не имеется. И зафиксировать в моменте существующий русский, залить его законодательной эпоксидкой для фундаментальности в принципе невозможно. Учёные-лингвисты метафорически называют язык «живым организмом». Никакие самые жестокие законы просто не способны остановить его развитие и смешивание с другими языками при кросс-культурных контактах. Особенно в интернетэпоху.

Поэтому принятие закона о «недопустимости» употребления иностранных заимствований — акт во многом комический. Хотя последствия его могут быть для всей экономики и культурной сферы вполне печальными.

Думные дьяки, бояре и вече

В общем, ситуация фееричная и пока напоминает фарс. Сама норма о недопустимости употребления при «употреблении русского языка» иностранных заимствований вступит в силу с оттяжкой в два года – с января 2025.

Почему? А потому что, по мнению авторов законопроекта, «для целей настоящего Федерального закона под нормами современного русского литературного языка понимаются правила использования языковых средств, зафиксированные в нормативных словарях, справочниках и грамматиках». Но весь фокус в том, что этих словарей, справочников и грамматик не существует в природе – их только предстоит составить некоей группе экспертов, состав и квалификация которых остаётся тайной за семью печатью, не известной даже самой Госдуме.

 Но почему-то нет сомнения, что люди, которые будут готовить эти нормативные издания, обладают исчерпывающими знаниями про заимствования корней, суффиксов, их вековую адаптацию и апроприацию в русскую языковую норму. Поэтому не исключено, что тот же запретный «сейл» будет заменён на «русский» торг, при этом  за скобками будет оставлено, что «торг» - слово ни разу не русское, а скандинавское, доставшееся нам от варягов и обозначающее «площадь».

Тем не менее эта некая экспертная языковая комиссия в течение двух лет – не за бесплатно, конечно – будет сидеть и пыхтеть, решая, насколько прочно в нашем языке прижились слова «кэшбэк», «фолловер», «фейспалм», «президент», «парламент» и можно ли им найти аналоги на «чистом русском».

Затем на издание результатов сего коллективного труда – то есть пресловутых словарей – будут вбуханы государственные миллиарды рублей, ведь этими многотомными фолиантами нужно будет снабдить каждые сельсовет, редакцию и прочие ведомства и предприятия, дабы их работники не дай бог не написали «патриот» вместо «верноподданного» или «референдум» вместо «вече». А поскольку богопротивные слова «сенатор» или «парламентарий» тоже попадают под цензуру, то называть депутатов можно будет только «думными дьяками», а сенаторов – «боярами». Ну а президента - не иначе как царём или государем-императором. Хотя нет, стоп, «император» – тоже слово иностранное.

Когда коту делать нечего…

Любопытно, но даже в самой Госдуме нашлось немало скептиков, воспринявших это лингвистическое поспешное взятие «под козырёк» в угоду желаниям правительства не иначе как переливание из пустого в порожнее. К тому же, без особой перспективы применения нового закона на практике.

Вот как, в частности, прокомментировал эту языковую инициативу своих неугомонных коллег вице-спикер ГД РФ Владислав Даванков в своём телеграм-канале: «Если пофантазировать, то следующим шагом мог бы быть запрет преподавать английский язык в школе. А зачем он? Можно перевести на русский все учебники алгебры и физики. Иксы и игреки заменить на Ж, П и прочие согласные. Вообще всю российскую науку импортозаместить. И медицину: там одна сплошная латынь. Не фастфуд, а стряпня на завалинке. Не чупа-чупс, а петушок на палочке. На международный рынок тоже будем выходить с брендами на кириллице. Кому нужно, тот поймёт. Если серьёзно, в реальности это переделка вывесок и объявлений, переименование магазинов и кафе. Лишние расходы для бизнеса, которому и так сейчас непросто. Даже во времена СССР мы не боролись с иностранным алфавитом. Вспомнить хотя бы «No pasarn» или «Viva la Cuba». Даже тогда за границей видели новые возможности и потенциальных партнёров, а не только угрозы национальной безопасности. Не первый раз говорю: лучше заняться чем-то полезным. Помочь людям и поддержать экономику, пока не поздно, например».

К тому же, складывается впечатление, что и сами ярые сторонники языковой цензуры до сих пор мало понимают, что за закон они приняли и как он будет работать.

Глава думского комитета по культуре Елена Ямпольская, больше всех рвавшая тельняшку за запрет иностранных слов, довольно невнятно объяснила, как будет работать закон на практике. Вот дословная цитата госпожи депутата: «Есть первая сфера употребления обязательно (русского как государственного языка. — прим. ред.) без всяких оговорок, и есть несколько сфер, такие, как исполнение произведений, СМИ, реклама, где могут быть особенности осуществления деятельности».

Кто на ком стоял, как говаривал профессор Преображенский, из реплики Ямпольской совершенно не ясно. Однако если самостоятельно проштудировать текст закона, становится совершенно понятно,  что иностранные слова нельзя будет употреблять практически везде.

Итак, согласно букве закона, русский язык обязателен к использованию в органах власти, на выборах, в судах, при оформлении документов, написании имён географических объектов и даже при оформлении почтовых отправлений внутри страны (отметим, что это уже указано в действующем законе о госязыке, и зачем был прописан этот дубль, совсем не ясно).

Новшество от депутатов - дополнительный список якобы не строго обязательных сфер, где будут установлены особенности использования русского языка и иностранных слов. В этом списке - сфера образования, продукция средств массовой информации, показ фильмов в кинозалах, публичное исполнение произведений. Сюда входит и предназначенная для потребителей информация, а также реклама, государственные и муниципальные системы. Особенности соблюдения норм в этих сферах впоследствии должны быть прописаны в отраслевых законах и нормативных актах правительства.

Но, опять-таки, внимательно читая закон, понимаем, что «не строго обязательные сферы» тоже на самом деле строго обязательны. И с 2025 года будет  запрещено употреблять импортные слова при любой публичной коммерческой, культурной и общественной активности: в СМИ, при показе фильмов, публичных исполнениях произведений литературы, искусства, народного творчества посредством проведения театрально-зрелищных, культурно-просветительских, зрелищно-развлекательных мероприятий.

И даже в Интернете при ведении тех же личных блогов. Упрощая до полной доступности, мы получим следующее: с января 2025 года вы сможете употреблять «вражеские» заимствованные словечки только в вашем частном, некоммерческом, и не дай бог никаком нетворческом или общественно значимом аккаунте в соцсети, бложике, на персональном сайте.

Безнадзорный закон

Представим теперь, что словари наконец составлены и опубликованы, 2025 год наступил, закон вступил в силу. Но вот так новость! Надзора за его исполнением не предусмотрено и даже ответственное ведомство не назначено. То есть обязанность блюсти чистоту языка никто не обязан. Как так? А вот так.

 Цитируем законопроект: «В проекте федерального закона отсутствуют обязательные требования, оценка соблюдения которых осуществляется в рамках государственного контроля (надзора), муниципального контроля, при рассмотрении дел об административных правонарушениях или обязательные требования, соответствие которым проверяется при выдаче разрешений, лицензий, аттестатов аккредитации, иных документов, имеющих разрешительный характер (далее – обязательные требования), о соответствующем виде государственного контроля (надзора), виде разрешительной деятельности и предполагаемой ответственности за нарушение обязательных требований или последствиях их несоблюдения».

Если перевести эту сложную грохочущую лингвистическую конструкцию на общедоступный русский, получаем на выходе, что штрафы за «вражеские» слова не вводятся, да и надзирать за чистотой лексики никто не поставлен.

Была бы шея, а ярмо найдётся

Но надеяться на то, что к моменту вступления в силу поправок о недопустимости употребления иностранных слов в рекламе и далее везде законодатели не внесут поправки об административной ответственности за это нарушение, может только самый отпетый оптимист. Опыт последних десятилетий подсказывает: штрафы, и немалые, введут — дай только срок. Пока же новая законодательная норма будет позволять точечное и волюнтаристское применение закона в отношении любого бизнеса, общественной или культурной организации, ибо под действие закона подпадают организации всех форм собственности.

Увидит не в меру ретивый поборник чистоты русского языка какое-либо запретное импортное слово в статье в СМИ, на вывеске магазина или услышит с экрана кинотеатра, пожалуется кому надо - и всё. Завертелась бюрократическая машина: «Снять! Заменить! Переписать! Переозвучить!». Таким образом можно закошмарить и вогнать в убытки любого предпринимателя и даже простого пользователя сети. И штрафов никаких не надо.