Расстрелянная демократия. Чёрные дни белого дома

«Никакому Навальному это даже не снилось!»

Приехавший в столицу из Пятигорска Игорь Сорокин, по его собственным словам, в начале 90-х годов занимал активную гражданскую позицию, принимая участие в деятельности целого ряда патриотических объединений.

- В Москве я оказался в начале сентября 1993 года, - вспоминает он события, очевидцем которых стал ровно 25 лет назад. – В то время город уже бурлил вовсю: как грибы после дождя, возникали многочисленные политические партии, издавались десятки, если не сотни, патриотических газет и журналов, на площадях митинговали коммунисты, демократы, националисты. Патриоты – левые и правые – жёстко критиковали Бориса Ельцина, объявив его власть «антинародным режимом».

Я активно посещал митинги и политические тусовки, собиравшиеся в редакциях оппозиционных газет. Одной из самых обсуждаемых тем тогда было временное отстранение от должности вице-президента Александра Руцкого, жёстко раскритикованное депутатами Верховного совета. Ельцин и Руцкой тогда усиленно критиковали друг друга, но лидеры оппозиции как парламентской, так и уличной каждый в силу своих причин поддерживали вице-президента.

Кто тогда были вожаками масс, народными трибунами? В первую очередь лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов - своеобразный мальчиш-плохиш, метавший громы и молнии в адрес действующей власти. Его противоположностью были респектабельные депутаты Верховного совета  Илья Константинов, Сергей Бабурин, Виктор Алкснис и другие, образовавшие «Фронт национального спасения» (ФНС) - коалицию левых патриотов и умеренных националистов-державников. На публичных мероприятиях главным оратором ФНС чаще всего выступал И. Константинов. Обе эти силы были необычайно популярны,  собирали многотысячные митинги. Навальный сегодня о таком может только мечтать. Ни Г. Зюганов, ни В. Жириновский тогда абсолютно никакой роли в политике не играли, их звёздный час настал позже...

«Не за Руцкого, а против Ельцина!»

Своеобразной точкой невозврата стало 21 сентября, когда Б. Ельцин подписал указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе в РФ», согласно которому, депутаты Верховного совета должны были сложить свои полномочия. Также объявлялось о намерении власти провести 12 декабря выборы в Государственную Думу. Примечательно, что Конституционный суд РФ признал действия президента незаконными, сославшись на нормы действовавшей в тот момент Конституции.

В ответ депутаты Верховного совета принимают постановление о прекращении президентских полномочий Б. Ельцина, возложив соответствующие обязанности на А. Руцкого. Также было объявлено о созыве внеочередного Съезда народных депутатов. Словно пойдя на попятный, 23 сентября Б. Ельцин заявил о готовности провести досрочные президентские выборы в июне следующего года (об этом обещании он вскоре благополучно забудет).

- Удивительно, как быстро Ельцин - вчерашний кумир россиян – истратил ранее накопленный лимит доверия! – рассуждает И. Сорокин. – Буквально за два года он превратился в ненавидимую всеми фигуру. Коммунисты считали его предателем, виновным в развале СССР, патриоты – глобалистом и ставленником Запада. Действительно, страна стонала от «демократических» реформ: на грани распада находилась уже сама Россия, на окраинах происходили межнациональные конфликты, в регионах - рост цен, безработица, задержка зарплат и пенсий.

К слову, А. Руцкой и председатель Верховного совета Руслан Хасбулатов многими вполне обоснованно воспринимались как часть ельцинской политической элиты, но в них видели меньшее зло. Тем более что в качестве своеобразного противовеса обеим силам воспринимался парламент, сторонники которого собирались у стен Белого дома с начала конфликта властей. Зачастую люди выходили не в поддержку Руцкого, а против Ельцина, не за реставрацию коммунизма, а в защиту законно избранного Верховного совета.

С момента подписания президентского указа события развивались стремительно. В первые же день-два к Белому дому стянулась масса народа. На первые роли выдвинулись представители силового блока - генералы Владислав Ачалов, назначенный министром обороны, Альберт Макашов, руководитель «Союза офицеров» подполковник Станислав Терехов и т.д.

25 сентября здание Верховного совета оказалось заблокировано омоновцами, в самом Белом доме началось усиленное формирование военизированных отрядов оппозиции. А спустя неделю 3 октября произошли знаменательный прорыв оцепления, захват столичной мэрии и попытка штурма Останкино. Но если овладеть зданием телецентра отряды оппозиционеров так и не смогли, то во время противостояния у мэрии отличилась молодая политическая сила – члены националистической организации «Русское национальное единство» (РНЕ), которыми руководил Александр Баркашов.

«Просто увидел по телевизору»

О роли баркашовцев в событиях 1993 года можно спорить долго: одни считают их провокаторами, давшими власти повод обвинить парламент в сговоре с фашистами, другие, наоборот, уверены в искренности националистов, среди которых в последующие дни были не только раненые, но и погибшие. Позже все участники и очевидцы событий (В. Ачалов, А. Руцкой, Р. Хасбулатов, В. Анпилов, Э. Лимонов и др.) в один голос вспоминали о дисциплине и сплочённости, которой отличались бойцы РНЕ. По разным оценкам, в Белом доме их насчитывалось от 100 до 300 человек.

Среди тех, кто был непосредственным участником событий у здания мэрии – наш земляк Андрей Дудинов, в 90-е бывший руководителем ставропольского отделения баркашовской организации.

- Тогда никто никакого клича в регионы не бросал, люди ехали в столицу по собственной инициативе, - вспоминает он. – Я сначала вообще никакого внимания на президентский указ не обратил (речь об указе №1400). Как-то вечером смотрю по телевизору репортаж, а там показывают Белый дом, парни из РНЕ маршируют. Это и стало отправной точкой для поездки в Москву.

По словам Андрея, помощь в организации поездки оказали ставропольские коммунисты: несмотря на идеологическое расхождение с националистами свою роль сыграли личные контакты и общая антипатия к действующей власти.

- Ехать решили вдвоём с товарищем, - продолжает А. Дудинов. - Он уехал на день раньше и сумел попасть в Белый дом до его блокирования. А когда приехал я, вокруг уже стояли милицейские кордоны. По прибытии с группой соратников РНЕ разместился в одном из помещений организации. Там я познакомился с Анатолием Сурским, который через несколько дней погиб в здании парламента. Сурский был военный в отставке, внешне представлял собой классический типаж русского офицера, производил самое благоприятное впечатление. Вскоре нас направили охранять Краснопресненский райсовет.

«Чего стоите? Штурмуйте мэрию!»

- В самый эпицентр событий я попал по чистой случайности, - рассказывает Андрей. – 3 октября оказался свидетелем огромного митинга на Октябрьской площади. Таких масс народа я, честно говоря, никогда раньше не видел! Сначала люди просто митинговали, затем двинулись в направлении расположенного рядом моста, заблокированного солдатами-срочниками. Впереди были, как я понял, анпиловцы - рабоче-крестьянские пролетарии, движущая сила протеста. Они там бились, дрались, реально кровь проливали.

Меня толпа словно рекой захватила. У всех ажиотаж, эйфория. В итоге прорвали оцепление. Мне было жалко солдатиков из оцепления: отдельные дураки их дубасили, хотя основная масса не трогала. Зато отобрали щиты и дубинки. И вот толпа двинулась в направлении Белого дома. Уже раздавались стрельба, автоматные очереди, которые никого не останавливали. Я никогда не забуду одну сцену, разыгравшуюся у стен Верховного совета. Там всё было огорожено колючей проволокой егозой. Колючку зацепил грузовой ЗИЛ, а стоявший рядом солдатик попал в эту егозу. Машина едет, проволока затягивает его, крутит, впивается в тело. А помочь невозможно. Ужасное было зрелище.

- Прорвав оцепление, митингующие вышли на площадь между зданием столичной мэрии и Белым домом, - продолжает А. Дудинов – Тут на балкон вышел Руцкой. Раздались крики, прозвучало знаменитое «ни мэров, ни пэров…». Эйфория. Тут новый вопль: «На Останкино!». Я на это не обращал внимания, искал в толпе наших, к которым хотел присоединиться. Нашёл наконец. И тут слышен крик Руцкого: «Баркашов, чего стоите? Берите мэрию!». По команде человек 20 баркашовцев, в том числе и я, побежали к зданию. Впереди - вооружённый автоматом Володя Макариков, которого потом во всех репортажах показывали. Туда же устремилась толпа.

Во время взятия мэрии случился весьма показательный инцидент. Сначала оттуда выводили чиновников, следом выходили военнослужащие отряда «Витязь». Они спускались по центральной лестнице, и толпа была готова их разорвать. Я оказался прямо перед ними, развернулся и начал создавать коридор. Проще говоря, шёл и размахивал резиновой палкой. Людская масса отхлынула.

Так я на личном опыте убедился: любую многочисленную толпу способна возглавить пара десятков организованных людей. При условии, что они скоординированы между собой, имеют чёткий алгоритм действий и подчиняются единому приказу. В нашем случае получилось, что баркашовцы, которых в мэрии насчитывалось от силы человек 20- 25, сдержали толпу, предотвратили возможные самосуды и вывели людей из здания, взяв его под охрану.

«Офицер связи президента»

Вскоре в мэрии началась раздача оружия - пистолетов ПСМ и боеприпасов. По словам Андрея, его мог получить любой желающий.

- Практически сразу я был направлен на ближайшую АТС, - рассказывает он. – Дело в том, что Белый дом был обесточен и некоторое время телефонная связь с новым правительством осуществлялась через мэрию. Таким образом, после её взятия Руцкой получил возможность отдавать распоряжения. Волею судьбы я попал в такую ситуацию, когда через меня осуществлялась связь Белого дома со всей Россией. В качестве посыльного ко мне приставили анпиловца - типичного работягу в робе и кирзовых сапогах. На входе сидел человек в каске и бронежилете, с автоматом – Дима Марченко, ещё один член РНЕ, которому вскоре суждено будет погибнуть в здании Белого дома. Когда я разместился на АТС, задумался: как мне, собственно, представляться? Звучать должно было серьёзно, потому на звонки отвечал так: «Офицер связи президента Руцкого!».

То, что лидеры оппозиции не готовы к решительным действиям, выяснилось очень быстро. А. Дудинов вспоминает о телефонном звонке из Приволжского военного округа. Звонивший был краток: «Ждём распоряжений президента Руцкого!». После длительного ожидания ответом из приёмной генерала стала очередная многословная прокламация, рассказывавшая об «антинародном режиме».

- Я, офицер связи, не мог проявлять инициативу. Позже мне говорили: эх ты, надо было команду дать, а ты упустил свой исторический шанс! - смеётся А. Дудинов.

Подобного рода свидетельство – не единственное. Другие участники событий вспоминали о помощи, которую предлагали мятежному парламенту командиры воинских частей не только из российских регионов, но и ближнего зарубежья. В частности, участник обороны здания Верховного совета капитан ГРУ Сергей Рогожин вспоминал о попытках высокопоставленных военных из Азербайджана установить контакты с правительством Руцкого.

Ярлык «красно-коричневого»

Развязка наступила 4 октября. Ранним утром Б. Ельцин отдал приказ о введении в столице режима чрезвычайного положения и штурме мятежного парламента. По официальным данным, участие в операции приняли порядка 1700 военнослужащих, десятки танков и бронетранспортёров. В течение дня в московские больницы были доставлены сотни раненых. Официальная информация говорит о более чем сотне погибших в день штурма.

-В 6 утра я звонил домой, бодро разговаривал с женой, хотя всю ночь не спал, - вспоминает Андрей Дудинов - А в полседьмого или семь началась стрельба по Белому дому. Я сидел на посту как офицер связи и пытался дозваниваться в райсоветы, где на тот момент просто никого не было. Потом мне рассказали, что прибежавший посыльный принёс приказ: всем членам РНЕ перебазироваться из мэрии в здание Белого дома.

Вскоре Андрея и ещё нескольких человек, находившихся на АТС, задержали сотрудники ОМОН.

- Меня заковали в наручники, выволокли на пригорок и бросили у стены. И вот я сижу под деревом и вижу, как на забор лезут подростки лет 15-16. С мороженым! Они залазят туда, где лучше видно, едят мороженое и смотрят, как Верховный совет расстреливают из танков. Для нас – катастрофа мирового масштаба, для них – кино, - вспоминает сегодня бывший «офицер связи».

 Ещё он хорошо помнит, как уже поздно вечером после допросов в здании МВД и одном из райотделов милиции брёл по вечерней столице, избитый и уставший, а шедшая навстречу группа молодёжи встречала его криками: «смотрите, красно-коричневый!».

Кровавый рассвет новой России

Автору этих строк неоднократно приходилось слышать мнение о том, что демократия в России существовала на протяжении всего трёх лет: сначала с февраля по октябрь 1917 г., затем – с августа 91-го по октябрь 1993 года. Дальше власть начала медленно, но неуклонно вести с политическими конкурентами борьбу, пик которой мы наблюдаем сегодня.

На эту тему можно долго спорить, но факт остаётся фактом: политические партии и движения, выступившие на стороне Верховного совета, не были допущены к участию в парламентских выборах, прошедших в декабре 1993 года. Симпатии избирателей, предназначавшиеся непримиримой оппозиции, достались ЛДПР и КПРФ, лидеры которых предпочли остаться в стороне, не принимая активного участия в осеннем противостоянии и фактически остались лояльными власти.

Руководители сопротивления - А. Руцкой, Р. Хасбулатов, А. Макашов, В. Ачалов, В. Анпилов и др. - были арестованы по обвинению в организации массовых беспорядков и отправлены в следственный изолятор «Лефортово». В «Матросскую тишину» поместили подполковника С. Терехова, а позже и лидера РНЕ А. Баркашова. В феврале 1994 года депутаты Госдумы приняли постановление об амнистии всех участников вооружённого противостояния.

14 октября приказом министра печати В. Шумейко был закрыт ряд печатных изданий, преимущественно национально-патриотического направления, оказывавших информационную поддержку оппозиции (справедливости ради, нужно заметить, что некоторые из них вскоре стали выходить под новыми наименованиями).

Демократическая общественность активно приветствовала действия президента, направленные на борьбу с «красно-коричневыми». За головы некоторых лидеров оппозиции, которым удалось скрыться, даже объявлялись денежные вознаграждения. Тогда торжествующие демократы и представить себе не могли, что спустя 25 лет под политический пресс попадут уже те, чьи единомышленники рукоплескали расстрелу российского парламента и расправе с его защитниками.