Всё началось с октябрьского пленума Верховного суда, на котором было озвучено предложение о внесении дополнений в постановление, касающееся условий лишения родительских прав. В итоге проект нового документа и получил столь широкое общественное обсуждение. В самом деле, последователи какого из уже запрещённых нетрадиционных религиозных движений первыми попадут в обновлённые жернова карающей судебной системы?
Юристы ожидают поправок
Однако, прежде чем углубляться в сложные области религиозной догматики, неплохо было бы разобраться в юридической стороне вопроса. Чем же так обеспокоено судейское сообщество? Действительно ли проблема ужесточения наказания родителей, не выполняющих или злоупотребляющих своими обязанностями, сегодня настолько актуальна?
«Ежегодно в России рассматривается более 60 тыс. дел о лишении родительских прав, – комментирует кандидат юридических наук, специалист по семейному праву Нелли Николаева. – Но стоит отметить, что это достаточно крайняя мера, принимаемая судом».
По её словам, в настоящее время главным основанием для лишения родительских прав может стать причинение вреда здоровью ребёнка, а также непосредственная угроза его жизни либо жизни одного из родителей. Среди других распространённых причин: жестокое обращение, а также вовлечение детей в антиобщественную деятельность – занятие попрошайничеством, воровством, проституцией, употребление наркотических препаратов или спиртных напитков, а равно воспрепятствование получению образования. Отдельный пункт – невозможность воспитывать ребёнка, связанная с психическим здоровьем родителя.
«Несмотря на то что основания для лишения родительских прав прописаны в Семейном кодексе, в нём нет определения, что же понимать под «злоупотреблениями родительскими правами», а равно не содержится их перечень, – подчёркивает юрист. – Возможно, потому на последнем заседании Пленума Верховного суда этот вопрос встал настолько остро. Одним из таких злоупотреблений как раз и может стать вовлечение детей в деятельность общественных и религиозных организаций, которые признаны в нашей стране экстремистскими или террористическими. Это основание новое, в судебной практике, насколько мне известно, подобных прецедентов ещё не случалось, хотя перечень запрещённых организаций растёт с каждым годом».
Вместе с тем специалист отмечает, что поправки в указанное постановление ещё не приняты, а сам документ отправлен на доработку. Соответственно, делать какие-то окончательные выводы пока рано. Что касается вновь зазвучавших в обществе разговоров о деструктивных сектах, то ни в гражданском, ни в уголовном праве нет определения этого термина. «С точки зрения законодателя он никак не озвучен и потому не имеет никакой юридической силы», – констатирует собеседник «Репортёра», добавив, что вовлечение в деятельность запрещённых организаций в нашей стране и так строго преследуется по закону.
В РПЦ призывают к дискуссии
Итак, юристы, привыкшие обращаться к чётким формулировкам, использование такого понятия, как «секта», считают неприемлемым. Казалось бы, главной заинтересованной стороной, поддержка которой может быть заранее гарантирована, должны стать представители традиционных российских конфессий, в частности, Русская православная церковь. Но здесь предложенные новшества восприняли с изрядной долей осторожности.
Пожалуй, лучше всего на эту тему высказался протоиерей Максим Обухов – руководитель московского православного медико-просветительского центра «Жизнь». «Если судебная инстанция апеллирует к слову «секта», то нужно понимать, что за решениями судов стоит судьба людей, а принятие такого решения связано с лишением свободы, санкциями, наказаниями, и для решения суда требуется чёткое определение понятий», – высказал он свою точку зрения в интервью агентству «Интерфакс». По его словам, «секта – не всегда нарушение закона»: например, в православии принято считать сектами общины старообрядцев-беспоповцев, которые не совершают каких-либо противоправных деяний.
Говоря об ответственности родителей, отец Максим отметил важность проведения просветительской работы: «Нужно объяснять, чего делать нельзя, нужно опубликовать список религиозных организаций, куда нельзя пускать детей». Высказав опасение поспешного применения мер репрессивного характера, он призвал к широкой общественной дискуссии с участием учёных-религиоведов, которые «помогут дать чёткие определения деструктивного поведения и возникновения опасности для жизни ребёнка».
«Выбран самый простой путь...»
Говоря о представителях научного сообщества, священник прав: в последнее время именно религиоведы неоднократно отмечали расплывчатость и многогранность такого понятия, как «секта». В частности, ряд исследователей предлагает использовать нейтральный термин «новые» или «нетрадиционные религиозные движения», сокращённо НРД (см. материал «Идеи, отравляющие душу» в № 40 (402) от 10 октября 2017 г). В контексте же рассматриваемого вопроса следует говорить о религиозных организациях, оказывающих разрушительное воздействие на личность, семью и общество, то есть, о деструктивных НРД.
О нерешённости проблемы и отсутствии её чёткого понимания говорил в беседе с корреспондентом «Репортёра» доктор философских наук, профессор кафедры социальной философии и этнологии Гуманитарного института СКФУ Алексей Лагунов. «Допустим, деятельность религиозного объединения запрещена. Что дальше? Как следует поступить с его лидерами? Что делать с многочисленными последователями того или иного вероисповедания, если оно поставлено вне закона? Кто будет заниматься их реабилитацией, возвращением к нормальной жизни?» – задаётся он многочисленными вопросами, добавляя, что законодатели выбрали, пожалуй, самый простой путь – забирать детей у одурманенных псевдорелигиозными идеями родителей.
«Отобрать ребёнка – невеликая заслуга, если за тобой вся мощь органов обеспечения правопорядка, – рассуждает А. Лагунов. – Но разлучение детей с семьёй – трагедия нередко даже в тех случаях, когда родители подпали под власть гуру деструктивных НРД. С этими гуру и нужно разбираться, не позволять им уходить в катакомбы и уводить за собой последователей. А наказывать простых адептов, когда-то попавших на удочку вербовщиков? Их вообще-то спасать нужно, возвращать к нормальной жизни, кстати, вместе с детьми…»
Получается, что в данном случае карающая сила закона направлена именно против жертв деструктивных организаций, и категорически неправильным было бы считать их безвозвратно потерянными для общества. По мнению профессора, законодателям предстоит проделать кропотливую работу, которая не должна ограничиваться внесением поправок в отдельно взятое постановление Пленума Верховного суда. Здесь мы как раз и упираемся в проблему отсутствия ясных формулировок в действующем законодательстве:
«В первую очередь необходимо чётко обозначить, какую общность считать религиозным объединением. Ведь под определение, присутствующее в федеральном законе «О свободе совести…», при желании можно подвести и политическую партию, и клуб футбольных фанатов. Во-вторых, ввести юридическое понятие «деструктивное религиозное объединение», дать чёткие критерии отнесения к нему и прекратить пользоваться термином «секта». В-третьих, расписать законодательно комплекс мероприятий по нейтрализации деструктивных религиозных организаций, ликвидированных решением суда, по обеспечению мер, не позволяющих им скрытно продолжать свою деятельность (а ведь в проекте постановления предполагается, что родители будут вовлекать детей в эту продолжающуюся деятельность). И, наконец, в-четвёртых, сформировать институты реабилитации многочисленных жертв деструктивных религиозных объединений – родителей и детей, конечно же, выделив на это деньги».
Наука против демагогии
Профессор перечисляет основные признаки деструктивного религиозной организации: «Наличие харизматичного лидера, наделённого божественным даром, через которого, по мнению членов общины, вещает дух божий. Замкнутость религиозного объединения от общества. Наличие двойного вероисповедания: внутреннего – для адептов и внешнего – для окружающих. Важным моментом являются эсхатологические представления – ожидание наступления скорого конца света. Это во многом способствует отторжению от общества вплоть до актов коллективного самоубийства. Контроль над жизнью адептов, часто создающий у неофита иллюзию психологического комфорта, освобождая его от принятия решений, перекладывая эту функцию на руководство. И, конечно же, применение психологических манипуляций, давление на личность с целью её подавления, подчинения».
Казалось бы, яснее не скажешь, и хочется надеяться, что аргументы представителей научного сообщества сыграют свою роль в ходе принятия тех или иных нормативно-правовых актов. Заметим, что в ближайшее время нам предстоит стать свидетелями не только обсуждения доработанных поправок в постановление Президиума Верховного суда: уже в ноябре достоянием общественности обещают сделать законопроект о защите граждан от мошеннических действий со стороны адептов «деструктивных сект», одним из авторов которого выступает сенатор Елена Мизулина. А это значит, что дискуссии о «сектах» и «сектантах» в нашей стране скоро продолжатся с новой силой.
Комментарии ()