Цена ошибки слишком высока

Идёт охота на врачей?

На мой сугубо субъективный взгляд, предпосылок говорить о заказной кампанейщине у медицинского сообщества нет. А есть серьёзный повод задуматься: может, что-то и в самом деле не так в Датском королевстве? То есть в сфере здравоохранения, в которой слишком долго все промахи людей в белых халатах, даже закончившиеся гибелью пациента, спускались на тормозах. И всё было шито-крыто. А новость о возбуждении уголовного дела по факту врачебной ошибки становилась сенсацией.

О том, что сложившуюся ситуацию нужно ломать коренным образом, говорили  на недавнем заседании межведомственной рабочей группы при СКР   по  вопросам расследования преступлений, связанных с медицинскими оплошностями. На нём, как рассказала  официальный представитель СК России С.Петренко, прорабатывался вопрос о подготовке предложений по внесению в УК РФ изменений, касающихся установления специальных норм ответственности медицинских работников за преступления по службе.  «Совершенствование правоприменительной практики позволит с одной стороны добиться исключения случаев необоснованного привлечения врачей к уголовной ответственности, с другой - более эффективно защищать права пациентов от возможных неквалифицированных действий медицинских работников. Участники заседания выразили обеспокоенность ежегодным значительным увеличением количества обращений граждан в правоохранительные органы в связи с неудовлетворённостью оказанной медицинской помощью», - говорится в заявлении Следкома.

Например, в 2016 году  в следственные органы СК России поступило 4 947 сообщений о преступлениях, связанных с врачебными ошибками и ненадлежащим оказанием медицинской помощи, в 2017 г. их уже было  6 050. В 2016 году следственными органами СКР было возбуждено 878 уголовных дел, а в 2017 году - 1791. Между тем в настоящее время такие деяния квалифицируются по разным статьям УК РФ, ни одна из которых не учитывает особенности профессиональной медицинской деятельности. При этом судебная практика также не имеет единообразия. Перед следователем постоянно возникает сложный выбор между несколькими нормами уголовного закона (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, неоказание помощи больному, причинение смерти по неосторожности), которые соответствовали бы совершённому деянию и наступившим последствиям. 

В этой связи в Следственном комитете совместно с представителями «Национальной медицинской палаты» подготовлены предложения о внесении изменений и дополнений в Особенную часть УК РФ, направленных на совершенствование уголовного законодательства в виде введения специальной нормы, устанавливающей уголовную ответственность медицинских работников, и исключающих возможность квалификации их действий по другим статьям УК РФ. Так, предлагается введение новых статей в УК РФ: статья 124.1 «Ненадлежащее оказание медицинской помощи (медицинской услуги)», ст. я 124.2 «Сокрытие нарушения оказания медицинской помощи», изложение в новой редакции статьи 235 УК РФ «Незаконное осуществление медицинской и (или) фармацевтической деятельности».

Предлагаемые изменения в отличие от действующих норм УК РФ содержат указание на субъект преступления - медицинского работника, конкретизацию вида помощи - медицинскую, в том числе медицинских услуг, учитывают различные последствия. Эти изменения позволят минимизировать  ошибки правоприменения, защитив таким образом как права пациентов, так и медицинских работников.

Разрыв шаблона

На Ставрополье ситуация в этом вопросе мало чем отличается от общероссийской - случаи врачебных ошибок перестали прятать от глаз общественности, а следственные органы реагируют незамедлительно на каждый такой факт. И картина тотального благополучия в сфере здравоохранения, к неудовольствию не только медиков, но и чиновников властных структур, стала рассыпаться.

Как рассказала старший помощник руководителя СУ СКР по СК Екатерина Данилова, в первом полугодии этого года были возбуждены 11 уголовных дел о так называемых врачебных ошибках. Во всех этих случаях деяния квалифицированы по статье «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей». По девяти  делам расследование завершено, а пять из них уже направлены в суды.

Даже читая сухие строки официальных сообщений, становится страшно, что человек погиб или остался калекой только потому, что кто-то из медиков отработал спустя рукава: недосмотрел, недодумал, поленился или забыл провести дополнительное обследование. Или просто отмахнулся от нуждающегося в помощи человека, как от назойливой мухи. Мол, ходят тут, мешаются под ногами.

Как, например, расценивать совершенно неадекватное поведение врачей, просто отказавшихся оказывать помощь пожилой пациентке? Речь - о вопиющем случае, произошедшем прошлым летом, когда в  реанимационном отделении больницы № 3 Ставрополя умерла пенсионерка, поступившая в учреждение с инсультом. Как выяснилось, ей срочно требовалась помощь врача-нефролога, однако такого специалиста в больнице не оказалось, а у других имеющихся в регионе нефрологов был выходной. И ни один из них не пожелал пожертвовать своим отдыхом ради спасения человеческой жизни. Не помогли и обращения родственников пациентки на горячую линию в министерство здравоохранения Ставропольского края, в результате чего женщина скончалась.

Или другой, не менее показательный случай, теперь уже в Железноводске, где 24 февраля этого года после проведённой пластической операции 44-летняя пациентка впала в состояние комы. Через два месяца, не приходя в сознание, она скончалась в «Федеральном научно-клиническом центре реаниматологии и реабилитологии» Московской области, куда была транспортирована. Установлено, что женщине ненадлежащим образом были оказаны медицинские услуги, несвоевременно назначено и проведено лечение.

Точно из-за такой же причины - несвоевременного назначения адекватного лечения - погибла и  52-летняя пятигорчанка, которую в апреле экстренно доставили в горбольницу с приступом желчнокаменной болезни. Через короткое время женщину выписали (привет стандартам лечения, благодаря которым лечить  пациента в стационаре больше положенного срока возбраняется). Но через несколько дней из-за резкого ухудшения здоровья  она вновь была госпитализирована в это лечебное учреждение, где 24 мая скончалась. Согласно заключению эксперта, смерть пациентки наступила от псевдомембранозного колита, осложнившегося развитием интоксикации организма.

На весах - детские жизни

И, естественно, особенно жутко, когда появляется информация о том, что погиб ребёнок.

Так, на прошлой неделе пресс-служба следственного отдела по Промышленному району сообщила о начале проведения доследственной проверки по факту смерти в краевой детской клинической больнице новорождённого ребёнка. «По предварительным данным, 24-летняя жительница Георгиевского района 25 мая 2018 года на восьмом месяце беременности родила мальчика. В течение 40 дней ребёнок находился в больнице, а 4 июля 2018 года скончался. В настоящее время проводятся проверочные мероприятия, направленные на установление всех обстоятельств произошедшего. В ходе проверки будет дана оценка действиям медицинского персонала, проводившего обследование и лечение ребёнка. По результатам проверки будет принято процессуальное решение».

 Скупые фразы официального сообщения не передают всего того ужаса, который пришлось пережить 24-летней матери и о котором она рассказала в соцсетях. Её малыш появился на свет в краевом перинатальном центре. И, как у многих недоношенных деток, у него была выявлена пневмония - весьма частая патология для таких  малышей.

Потребовалась помощь в виде искусственной вентиляции лёгких. Когда мальчику стало лучше, его перевели в детскую краевую больницу. Не известно, как и от чего его там лечили (как пишет безутешная мать, медики на все вопросы о состоянии младенца отмахивались от родительницы, как от надоедливой мухи, и  уверяли, что у ребёнка всё благополучно, кроме проблем с желудком - дескать, плохо усваивает молоко), насколько качественно отслеживали состояние, но, прожив всего 40 дней, маленький человечек умер в реанимации.

В справке о смерти причинами значатся пневмония, вызванная палочкой Клебсиелла (а это значит, что малыш был заражён ею уже после появления на свет, так как внутриутробное инфицирование в природе не встречается, а только при контакте с носителем палочки) и врождённая цитомегаловирусная инфекция. Каким образом грудничок подхватил смертельную бактерию, почему это проморгали врачи, сейчас выясняет следствие.

Также следователи разбираются в не менее жутком случае смерти девятимеячного малыша, скончавшегося после похода в июне этого года в больницу Новоалександровска. 17 июня у малыша поднялась температура до 39 градусов, и его мама понесла сына в больницу, где дежурный врач, сделав ребёнку укол, отправил домой. В последующие 10 дней малышу становилось только хуже, родители возили его и в местную больницу, и в Ставрополь, где у него несколько раз брали самые различные анализы, но нигде им даже не предложили госпитализировать сына. Просто выписывали очередную порцию пилюль от ОРВИ и отправляли восвояси.

При этом медицинскую карту в ЦРБ, как утверждает мать мальчика, на руки ей давать отказывались, узнать точный диагноз она не могла. Не доверяя больше местным врачам, намеревалась отвезти сына в более солидные медучреждения. 27 июня она в очередной раз повезла малыша в больницу - на этот раз вдобавок ко всему у ребёнка раздулся живот. В больнице ей сказали, что «это просто газики», и надо опять  сдать анализы и сделать ЭКГ. Но не успели - рано утром 28 июня ребёнок скончался дома.

После похорон выяснилось, что с анализами крови всё далеко не благополучно, о чём в своё время родителям «забыли» сообщить, что, оказывается, у ребёнка был остеомиелит, а не ОРВИ. А в саму медкарту, как уверяет мама мальчика,  позже было вклеено много новых листов, в которых наспех были указаны не совместимые с жизнью болезни. А также, что малыш родился уже больным, хотя, судя по всем предыдущим документам,  он был здоров.

Наша редакция будет внимательнейшим образом следить за тем, чем в итоге закончатся эти дела.

Судебные муки

Гораздо сложнее убитым горем родственникам доказать вину врачей, если уголовное дело не возбуждалось. Потому как даже получить из больницы медицинские документы практически нереально. По российским законам, врачи имеют полное право не сообщать родственникам и близким обстоятельства лечения пациента, ежели тот не подписал соответствующую доверенность, которая после смерти пациента, к тому же, теряет силу. И зачастую это приводит к тому, что люди годами через суды пытаются установить, почему умерли их родственники и виноваты ли в этом доктора.

Даже если родственник пациента, пытаясь привлечь врачей к ответственности или разобраться, кто виноват в смерти, доходит до суда, у больниц, которые выступают ответчиками, шансов выиграть дело обычно больше. Хотя бы потому, что судьи - тоже люди, тоже болеют и портить отношения с главврачом больницы (которая, например, в тех же районах  является единственным лечебным учреждением) никому особо неохота. А ещё потому, что специалист, которому суд поручает провести экспертизу на предмет адекватности лечения, тоже свой, местный, хорошо знакомый с врачами и вряд ли горящий желанием утопить коллег.

Поэтому такие разбирательства могут тянуться годами, в чём не раз убеждался «Ставропольский репортёр», проводя журналистские расследования совместно с адвокатом Евгением Жуковым, специализирующимся, в том числе, и на подобных тяжбах.

Чуть больше месяца назад наша газета рассказывала об одной из них (см. «Пасынки Гиппократа», 26. 06. 18 г.). Речь в статье шла о том, как семья Гализдра из Красногвардейского района почти три года потратила на то, чтобы доказать - их новорождённый сын умер из-за некачественных врачебных услуг, оказанных как матери, так и новорождённому.

Абсурд ситуации заключался в том, что больница признала  результаты проверок, проведённых прокуратурой и Росздравнадзором, установивших, что в действиях медиков были грубейшие нарушения. И безропотно оплатила 150 тысяч административного штрафа за грубое нарушение медучреждением лицензионных требований. Но когда дело дошло до судебных разбирательств о выплате компенсации морального вреда родителям погибшего младенца, медики встали на дыбы. Я не я, лошадь не моя, больница не виновата, в общем, защита шла в лучших традициях позиции «сам дурак». Но не прокатило. И суд первой инстанции, и апелляционный пришли к выводу: семье Гализдра был нанесён моральный вред. Именно по вине медиков, оказавших некачественные врачебные услуги как матери, так и новорождённому. И постановил: взыскать с больницы 400 тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда в пользу каждого из родителей. А за то, что учреждение не удовлетворило требование супругов в своё время в добровольном порядке, будьте добры, господа, отдайте ещё по 100 тысяч в пользу отца и матери умершего младенца.

- Это далеко не единственный случай в моей практике, - рассказывает Е. Жуков. - В прошлом году мне с моей коллегой Натальей Чубаркиной пришлось бодаться в суде со Шпаковской ЦРБ, отстаивая интересы родителей умершего новорождённого. Малыш скончался в роддоме на следующие сутки после рождения. Почти три года семья жила, как в кошмарном сне, ведь медики всеми силами пытались навязать им версию, будто в смерти ребёнка виновата сама мама.

Однако эту лживую версию полностью опровергли медицинские документы, которые лишь спустя три года (!) сумели получить родители погибшего ребёнка. Из заключения следовало, что у новорождённого были переломы теменных и затылочных костей, разрывы вен, кровоизлияния, размозжение левой тёмной и затылочной долей, массивный ушиб ткани печени и многие другие травмы.

Мы подали иск к  ЦРБ о компенсации морального вреда за смерть новорождённого. Больница иск не признала: «квалифицированные» специалисты продолжали упорно утверждать, будто в смерти ребёнка виновна сама роженица. Причём медики изворачивались как могли: сначала женщину обвинили в том, что во время родов она села на головку новорождённого малыша. Затем причину трагедии пытались найти во внутриутробных инфекциях роженицы (из-за которых якобы и возникли многочисленные переломы). Но ни одна из подобных «версий» не выдержала критики. Экспертная комиссия из Санкт-Петербурга пришла к выводу, что сотрудники акушерского отделения «допустили дефекты оказания медицинской помощи», что и стало причиной смерти младенца.

Кроме того, на течение основного заболевания у ребёнка негативное влияние оказали «дефекты оказания помощи в послеродовом ведении младенца». В итоге суд постановил: взыскать в пользу родителей погибшего младенца со Шпаковской ЦРБ денежную компенсацию в размере 750 тыс. рублей.

Кто виноват и что делать?

Конечно, я далека от мысли, что действия врачей, приведшие к столь страшным последствиям, были совершены злонамеренно. Конечно, целенаправленного умысла на причинение вреда здоровью пациентов у людей в белых халатах нет и не может быть по умолчанию. Зато некомпетентности, нежелания работать с полной отдачей и пренебрежительного отношения к больным  у некоторых представителей медицинского сообщества - хоть отбавляй.  Что далеко ходить?

 Пару месяцев назад почувствовала себя плохо. Домашний тонометр показал, что вроде бы давление шалит. Но я же не медик, диагнозы ставить на глазок  не приучена. Пошла на приём к первому попавшемуся терапевту. Мол, так и так, похоже,  нелады с давлением, доктор. Помогите. Ни слова не говоря, ни о чём не расспрашивая и даже не померив мне давление (!),  не говоря уже о направлении на какие-то обследования,  врач тут же выписала мне гору таблеток с рекомендациями, сколько и как их принимать. Это - нормально? Уверена, что абсолютно нет. Это - полнейший непрофессионализм и пофигизм.

Что касается равнодушия – это обыкновенное состояние человека. А вот эффективная и профессиональная деятельность людей в халатах, которые должны и обязаны выполнять сложную работу в самых разнообразных условиях, мне кажется, скоро канет в Лету. Может, это звучит цинично, но когда врач-невролог по Интернету через «Ok-Googl» ставит пациенту диагноз и назначает лечение, это уже не в какие рамки!

С подозрением на инстульт к одной из таких врачиц один раз и попал ставропольчанин. Слава богу, в аптеке опытные фармацевты сообщили ему, что назначенные горе-врачом препараты отпускаются по специальному рецепту. А сам пациент отправился в больницу, где и подтвердился дигноз – инсульт.

На ум пришёл анекдот:

«Тбилиси. Аэропорт. Посадка на самолёт. К трапу пробивается пожилой грузин с бараном подмышкой.

Стюардесса:

- Гражданин, с бараном нельзя!
- Послюшай,  дарагая, какой баран? Баран в Москве в МИУ учится, а это магарыч!»

К сожалению, это не смешно. В этой деградации, как мне кажется, играет роль  платное образование. По моему твёрдому убеждению, нужно запретить обучение в медицинских вузах, колледжах и прочих профильных учебных заведениях на коммерческой основе. А за проставление оценок за взятки - сажать безбожно. Как и за выдачу сертификата о повышении квалификации, ежели слушатель не появлялся на курсах, а ограничился «заносом благодарности». Потому как результат всего этого платного (хоть легального, хоть нелегального) обучения  плачевен. И будущие,  и настоящие медики, увы и ах, уже твёрдо усвоили, что им поставят зачёт и примут экзамен, выдадут «корочку» и т. д.  не за знания, а за банкноты.

А значит, зачем учиться, вникать в профессию, совершенствоваться и поспевать в ногу со временем, если тебя по-любому не отчислят, поскольку ты платёжеспособен и представляешь из себя неплохую дойную корову? А когда ты накосячишь уже при исполнении, коллектив и вышестоящее руководство, вплоть до министерства,  за тебя всё равно впишутся и прикроют по всем фронтам хотя бы из корпоративной солидарности.