Бизнес по-русски: от сумы да от тюрьмы...

В центре внимания спецслужб

Так кто же сегодня испытывает наибольший интерес к коммерческим структурам? Ответ на этот вопрос содержится в развёрнутом докладе «Крепость врастает в землю. Год после выборов: стратегии, вызовы, тренды», вышедшем в начале апреля под редакцией политолога Кирилла Рогова. Итак, согласно данным аналитиков, наиболее пристальное внимание сфере бизнеса уделяют ни где-нибудь, а в Федеральной службе безопасности. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что количество уголовных дел, возбуждённых в отношении представителей предпринимательского сообщества и находящихся в ведении ФСБ, ежегодно возрастает на 20-25%. За последние же семь лет объём таких дел вырос в три раза.

Авторы исследования констатируют: сегодня каждое четвёртое экономическое преступление в России расследуется именно сотрудниками спецслужб. Для сравнения: доля расследуемых ими преступлений террористической направленности составляет всего-навсего 4%.

Приводятся и конкретные цифры. В специальном графике, составленном на основании официальной статистики МВД, показан количественный рост экономических преступлений, находящихся в ведении российских чекистов. Так, если в 2013-2014 гг. таких дел расследовалось порядка 2 тыс., то в 2017 г. уже 4 тыс. А в конце 2018 года в производстве ФСБ находилось уже 5 тыс. экономических дел.

Нажим как средство контроля

По мнению авторов доклада, такое положение вещей целиком и полностью укладывается в русло политики действующей российской власти, всё более активно применяющей карательно-репрессивные методы по двум направлениям: с одной стороны – в отношении политических и гражданских активистов, с другой – впавших в немилость представителей правящей элиты (в эту категорию эксперты относят и т.н. «хозяйственные» репрессии). С политическим протестом всё более-менее ясно. Что же касается второго направления, то он представляет собой «преследования по экономическим статьям представителей разных элитных страт и групп – чиновников и бизнесменов, творческой интеллигенции и силовиков».

Для этой категории уголовных дел характерны «размытость формулировок экономических статей УК и зависимое положение судов по отношению к следствию», что превращает экономический состав преступления в средство контроля и запугивания.

В качестве наиболее ярких примеров, относящихся к первому году нового президентского срока Владимира Путина, приводятся уголовные дела, возбуждённые в отношении «влиятельных северокавказских кланов – братьев Магомедовых и группы «Сигма», а также клана Арашуковых. Оба дела, в свою очередь, прямо или косвенно связаны с атакой московских силовиков на клановую систему власти в Северо-Кавказских республиках».

Силовой фактор – залог стабильности

Апогеем силовой политики Кремля, по мнению авторов доклада, стал арест руководства инвестиционной компании «Baring Vostok» и её основателя Майкла Калви (который, к слову, является американским гражданином). Напомним, что М. Калви был задержан в феврале по подозрению в мошенничестве, совершённом в особо крупном размере. Речь идёт о хищении 2,5 млрд рублей у банка «Восточный». В рамках этого же уголовного дела задержали также бывшего председателя правления указанного банка Алексея Кордичева. Всего же следствие ходатайствовало об аресте шести человек.

Это уголовное дело эксперты считают показательным. Высказывая мнение о возможной поддержке действий «на самом высоком уровне», они называют происходящее «важнейшим сигналом в области взаимоотношений бизнеса и государства».

Более того, с их точки зрения, именно репрессивная политика сегодня является «ключевым фактором стабильности политического режима», причём даже в большей степени, чем популярность действующего президента. Резюмируя изложенное, авторы отмечают: «…репрессивные стратегии... стали системным фактором текущего политического режима. Нарастание репрессивности в управлении – и естественный результат, и механизм перехода к более жёсткому авторитарному режиму и иным способам его легитимации».

Итог неутешителен – ждать каких-либо послаблений от действующей власти не следует. Причём это касается равно и политической, и экономической сферы. Говоря о перспективах бизнеса, эксперты делают следующий прогноз: «По итогам 2019 г. при стабилизации общего числа дел расследования ФСБ по экономическим преступлениям вновь покажут прирост в районе 20-25% и достигнут 5 тыс. дел в год».

Годы идут, проблема остаётся

Между тем сообщения о всё более усиливающемся давлении на российский бизнес со стороны силовых ведомств появляются в прессе на протяжении всех последних лет. Приведём лишь некоторые цифры. Так, по данным СМИ, в далёком 2014 году в России было возбуждено порядка 200 тыс. уголовных дел в отношении предпринимателей. В следующем году этот показатель вырос до 235 тыс.

Правда, осенью 2016 года Владимир Путин внёс на рассмотрение депутатов Госдумы РФ проект закона, ужесточающего ответственность за незаконное уголовное преследование бизнесменов. Как следствие, уже в феврале 2017 года Уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов, выступая на Российском инвестиционном форуме в Сочи, сообщил о том, что количество уголовных дел в отношении представителей бизнес-сообщества постепенно снижается. Кроме того, сокращается число лиц, помещённых в СИЗО за совершение экономических преступлений. Такую ситуацию омбудсмен охарактеризовал как «обнадёживающую».

В декабре 2018 года Б. Титов выдал гораздо более удручающую статистику. По его словам, которые цитировала «Независимая газета», вопреки пожеланиям президента количество уголовных дел в отношении предпринимателей за год увеличилось на 3%, общее же число расследуемых дел составило 6%. Таким образом, в производстве находилось около 200 тыс. дел, связанных с экономическими преступлениями (включая и те, что относятся к категории «мошенничество»).

Число дел, доведённых до суда в 2018 году, по информации Уполномоченного, составляет 33, 5 тыс. (что почти на 10% больше, чем было годом ранее). Настораживал тот факт, что расследование большинства уголовных дел всего лишь приостанавливается и в любой момент может быть возобновлено. «С учётом неулучшающейся ситуации в экономике можно ожидать всплеска дел против бизнеса», – цитирует слова Титова «Независимая газета».

Относительная мягкость приговоров

Между тем статистические данные Верховного суда РФ рисуют нам более оптимистическую картину. Так, в 2018 году обвинительные приговоры были вынесены в отношении 1300 предпринимателей, ещё в отношении 400 уголовное производство было прекращено. Только в 15% случаев обвиняемым было назначено наказание, связанное с фактическим лишением свободы. 34% осуждённых получили условный срок, в отношении ещё 31% суды ограничились штрафом. Отмечается, что в 40% случаев приговоры бизнесменам выносились по мошенническим статьям Уголовного кодекса.

Сравнительно небольшой процент жёстких приговоров объясняется тем, что в конце 2018 года президент подписал закон, предусматривающий прекращение уголовного преследования в случае полного возмещения предпринимателем причинённого ущерба. Председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев отметил даже, что эта законодательная инициатива «способствует формированию позитивного делового климата и снижению рисков предпринимательской деятельности».

Что ж, возможно, кому-то смягчение наказания, а то и прекращение уголовного дела может показаться проявлением гуманизма. Без сомнения, условный срок гораздо предпочтительнее нахождения в исправительной колонии. Вот только, как справедливо отмечал всё тот же Б. Титов, порядка 80% дел, возбуждённых в отношении предпринимателей, в итоге так и не доходят до суда, при этом урон, нанесённый как самой репутации бизнесмена, так и коммерческим структурам, остаётся невосполнимым.

Коррупция одевает погоны

Итак, интерес к коммерческим структурам, который сегодня проявляют сотрудники ФСБ, очевиден. Вместе с тем дела в этом закрытом от посторонних глаз ведомстве тоже обстоят далеко не самым лучшим образом. Так, на прошлой неделе Генеральный прокурор Юрий Чайка выступил с докладом, посвящённым состоянию законности и правопорядка в РФ в 2018 году.

Анализируя рост числа преступлений коррупционной направленности в силовых структурах, Генпрокурор отметил, что в процентном соотношении большую часть коррупционеров в погонах составляют именно сотрудники ФСБ, где число соответствующих преступлений за год возросло более чем вдвое: с 17% до 39%. Ненамного отстал Следственный комитет, где коррупционный показатель составил 38,1%. Наконец, в органах внутренних дел количество коррупционных дел выросло всего на 1,6%.

Получается, что борьба с экономической преступностью (а в некоторых случаях, возможно, и создание видимости таковой) представляет коррупционерам в погонах отличную возможность строить собственный незаконный бизнес.

Тем не менее рассчитывать на абсолютную неприкасаемость им явно не стоит, ведь, согласно докладу К. Рогова, т.н. «контрэлитные репрессии» затрагивают не только коммерсантов и чиновников, но и представителей силового блока (последних, правда, пока избирательно). Стопроцентной же гарантии неприкосновенности в современной России не дают ни погоны, ни звание.