еженедельная общественно-политическая, информационно-развлекательная газета
еженедельная общественно-политическая, информационно-развлекательная газета

Безумный мир Врубеля


Последние годы жизни Михаила Врубеля были омрачены душевной болезнью и приближающейся потерей зрения. Но и в это время художник продолжал творить. Вспоминаем самые яркие работы Врубеля этого периода.

 


 

«Жемчужина»

 

Сам художник так писал об этой картине: «Я совсем не собирался писать „морских царевен“ <...> Я хотел со всей реальностью передать рисунок, из которого слагается игра перламутровой раковины, и только после того, как сделал несколько рисунков углём и карандашом, увидал этих царевен».

 

Все оттенки, блеск и переливы перламутра Врубель передаёт выразительно-точным рисунком мельчайших планов и тщательно подобранным сочетанием цветов. Картина стала предвестником беспредметности в русской живописи.


 

«Шестикрылый серафим (Азраил)»

 

Картину Врубель писал в промежутках между тяжёлыми приступами болезни. Примечательно, что в качестве полотна художник использовал свою неоконченную картину «Пасхальный звон». Летящих над берёзовой рощей ангелов сменил грозный и неумолимый Азраил, ангел смерти. Он явился измученному болезнью художнику как «последний категорический императив», несущий бесстрашие перед судьбой. Белизна берёзовой рощи и свет пасхального перезвона взорваны лилово-синим всполохом и золотыми искрами. Смерть, говорил художник, уничтожает все противоречия.

 

В то время Врубеля занимала тема Пророка и библейских видений. После всех демонов, летящих и поверженных, скорбных и величавых, приходит шестикрылый серафим, вестник смерти. Эта работа как наваждение захватывает художника, он почти не спит и несколько раз переписывает лицо.

 

В руках Азраила — меч и лампада, озаряющая все вокруг багровыми отблесками. Майоликовый блеск красок и синее зарево, радужно-живописная композиция, искристость мозаики и нездешнее лицо ангела — все своё непостижимое мастерство вложил Врубель в эту картину.


 

«Портрет доктора Усольцева на фоне иконы»

 

В 1904–1906 годах Врубель дважды лечился в клинике доктора Федора Арсеньевича Усольцева. Она была устроена по санаторному типу: с больными обращались как с гостями дома, устраивали концерты, были разрешены прогулки и посещения. Пребывание там благотворно повлияло на художника, он много рисовал и на одном из подаренных доктору рисунков сделал надпись «Дорогому и многоуважаемому Федору Арсеньевичу от воскресшего М. Врубеля».

 

Не от глубокого ли восхищения его работой художник изображает своего спасителя на фоне иконы Богоматери с младенцем? Незаконченный карандашный рисунок точно передаёт фактуру: разнонаправленные штрихи, градация светлого и тёмного создают форму и текстуру курчавых волос, сияющего оклада иконы и булавки в галстуке доктора.

 

Сам доктор Усольцев, долгое время наблюдавший художника в разных стадиях болезни, утверждал, что «его творчество не только вполне нормально, но так могуче и прочно, что даже ужасная болезнь не могла его разрушить... Он умер тяжко больным человеком, но, как художник, он был здоров и глубоко здоров».


 

«Портрет поэта В.Я. Брюсова»

 

 

Один из последних портретов, который написал Врубель в лечебнице Усольцева по заказу. К концу работы над портретом поэта художник теряет зрение и почти не видит законченной работы. Портрет был написан всего за три сеанса.

 

Брюсов так описывал процесс создания картины: «Врубель сразу начал набрасывать углём портрет, безо всяких подготовительных этюдов <...> Линии, проводимые им, были безошибочны <...> В течение первого сеанса начальный набросок был закончен. Я очень жалею, что никто не догадался тогда же снять фотографию с этого чёрного рисунка. Он был едва ли не замечательнее по силе исполнения, по экспрессии лица, по сходству, чем позднейший портрет, раскрашенный цветными карандашами».


 

«Автопортрет» и «Автопортрет (с папиросой)»

 

В лечебнице контакты художника с внешним миром были ограничены, и в качестве моделей выступали её обитатели, врачи и санитары. В это же время Врубель пишет серию автопортретов, исследуя самого себя и страстно желая удержать, всеми силами сохранить не искажённый безумием образ.

В карандашном автопортрете, выполненном в технике сфумато, центром композиции становится не лицо, а шейный платок. Единственная законченная деталь портрета заставляет зазвучать всю ускользающую форму. А в выполненном пастелью «Автопортрете с папиросой» такой чёткой деталью становится папироса, контрастирующая цветом и формой с темным и расплывчатым лицом, одеянием и фоном.

Комментарии ()